ФБ-2013. Это вышло случайно!

[nemv]

Последний квест!!
Утром в пятницу у нас была в наличии одна работа из необходимых трёх. К вечеру субботы их стало шесть.
У нас есть кроссоверы с фандомами СССР, Советской фантастики, Библиотеки приключений, Постапокалипсиса, Ориджиналов и Соционики. По-моему весьма неплохой набор.
Ссылки на посты под баннером, как и всегда.
Я пока даже не всё посмотрел Как-то не до того было. Не считая того, что макси я тоже пока что не читал ни у кого. Но это ничего, на это почти месяц. Успею.
Осталось только голосование, выкладки внеконкурса, у кого есть, и деанон в конце октября. И всё.
Но, в общем-то, выдохнуть можно уже сейчас.

...ранее...

Высокорейтинговый бонус мы благополучно пропустили, решив не вымучивать из себя рейтинг ради необязательного квеста.

А вот с четвёртым левелом и макси-текстами всё замечательно. Текстов два, покороче и подлиннее. Выложены в субботу ближе к полуночи, но, к счастью, без особого дедлайна.
Ссылки на все посты с макси и иллюстрациями под баннером. Можно идти и читать-смотреть ^_^
Впереди последний квест...

+ 2 выкладки и три текста.

В субботу ближе к полуночи выложили челлендж. Мы возвращались из Твери, а я сидел и проверял, проверял - выложились или нет...

Да, кстати, свежая выкладка. Мини, 5 штук. ^_^

Выложили визуал высокого рейтинга.
Вчера был реально какой-то делайн. Доделывали пост за три минуты до полуночи. Да ещё дайрик вис по-страшному.
Боялись, что не успеем. Успели. ^_^

Ну да, я случайно оказался в команде. Вообще-то я не собирался. Совсем. Но так вышло.
А тем временем начался третий левел. У меня слова "Крапивин" и "рейтинг" между собой не соотносятся, но мы пока справляемся. ^_^

Ткнув по баннеру, можно увидеть все вкладки.

fandom Krapivin 2013: level 5. Спецквест. Часть 1. Миди (6806 слов).
fandom Krapivin 2013: level 5. Спецквест. Часть 2. Миди (около 8800 слов).
fandom Krapivin 2013: level 5. Спецквест. Часть 3. Драббл (273 слова), мини (1248 слов), фанмикс и аналитика

fandom Krapivin 2013: level 4. Макси. Чудес не бывает. (15275 слов) Часть 1. Часть 2.
fandom Krapivin 2013: level 4. Макси. Дом на перекрестке. (25125 слов) Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.
fandom Krapivin 2013: level 4. Иллюстрации к макси

fandom Krapivin 2013: level 3. Миди

fandom Krapivin 2013: level 2. Мини. Внеконкурс

fandom Krapivin 2013: level 3. Челлендж

fandom Krapivin 2013: level 3. Мини

fandom Krapivin 2013: level 3. Арт/Клип/Коллаж

fandom Krapivin 2013: level 3. Драбблы

23.08.2013 в 22:21

Пишет  fandom Krapivin 2013:

fandom Krapivin 2013: level 3. Драбблы + список

+список

Благородное оружие
Плохо без тебя
Зов
Доверие


Название: Благородное оружие
Автор: fandom Krapivin 2013
Бета: fandom Krapivin 2013
Размер: драббл, 777 слов
Произведение: «Мальчик со шпагой»
Персонажи: Генка Кузнечик
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Примечание: постканон
Предупреждение: смерть персонажа, детская жестокость
Для голосования: #. fandom Krapivin 2013 - работа "Благородное оружие"

Голова тяжелая, и земля плывет перед глазами. Хотя он не стоит и не идет, а, наоборот, так к земле близко, что щекой чувствует утреннюю прохладу. Солнце палит как проклятое с чужого неба, а земля еще не раскалилась, не успела, хранит ночную свежесть.
Лежать неудобно, и Генка хочет оттолкнуться от земли рукой, хочет перевернуться, подняться.
Но рука соскальзывает.
«Роса? Откуда здесь роса?»
Он поднимается. Это тяжело и больно, но он встает и оглядывается.
Он у подножия скал, тишина вокруг, и только руки почему-то липкие.
Он приближает ладонь к самым глазам и с удивлением смотрит на нее.
«Это не роса», — понимает он.
Роняет руку и делает шаг вперед.
Его шатает из стороны в сторону, но он держится и идет.
Здесь не бывает росы, он никогда не видел, чтобы выцветшая трава, редкая, как клочья, блестела влажными каплями.
Это не роса.
Она растеклась под ногами лужами и еще не успела высохнуть. Ее так много, и она все течет и течет. Яркая, терпкая кровь.
Генку мутит от запаха. Солнце разгорается ярче, кровь темнеет, и вонь от нее идет уже совершенно непереносимая.
Она бежит под уклон, от скал — на дорогу. Густым ручьем.
Генка, шатаясь, идет вдоль него. Иногда наступает прямо в лужу, поскальзывается на мокрой траве. Ему очень нужно найти начало. Где-то же должно оно быть?
Он бредет медленно, голова кружится, и Генка иногда кажется, что все это бред. Он болен, просто болен. Простудился, катаясь с горки и вытряхивая снег из-за шиворота. А сегодня вдруг все резко растаяло, и из-под снега, выцветшего, как трава, бьется ручей.
Генка улыбается и идет дальше. Еще немного — и можно прийти домой. Отлежаться, попить горячего чая, дождаться звонка Сережи. Или Наташи. Странно, что ручей окрашивается в красный. Генка протирает глаза и понимает, что все вокруг красное, потому что у него разбита голова. Кровь течет и заливает лоб и глаза.
«Всего лишь, — с облегчением думает Генка. — Наверное, я просто упал».
Когда он подходит к началу склона, ему даже кажется, что воздух вокруг пахнет талым снегом.
И здесь он встречает людей.
«Эй! — хочется сказать ему. — Что вы спите на снегу? Просыпайтесь!»
А потом он понимает, что здесь нет снега. И даже травы. Здесь скалы. Они высокой стеной стоят на пути Генки.
«Как так?» Он делает последний шаг и хватается рукой за камень.
На нем остается отпечаток его ладони. Но Генка смотрит вниз, под ноги.
«Как нас много», — думает он и пытается сосчитать.
Но не может сообразить, что нужно считать, руки? Или ноги? Может быть, головы? Он с сожалением думает, что если бы тела были целыми, он смог бы посчитать безо всяких проблем.
Он ступает вперед, прямо в натекшую лужу, опять поскальзывается и падает — шлепается со всего размаха, ударяется спиной и видит небо.
С трудом поворачивается на бок, но не поднимается. Лежит и отдыхает. Смотрит в открытые глаза лежащей рядом головы и пытается вспомнить, кто это.
А потом замечает нож. Это не его нож, чужой, но Генка думает, что никто не будет возражать, если он его возьмет себе. Он с детства знает, что холодное оружие — самое благородное на свете.
Нож удобно ложится в ладонь. Даже то, что она липкая, не мешает чувствовать прекрасную балансировку.
Генка поднимается. Теперь у него есть нож.
Он идет вдоль скал, спотыкаясь о руки и ноги, но не обращает на это внимания. Они бесполезны. эти руки и ноги. Отдельно от тел они всегда бесполезны.
Генка очень быстро выходит к живым людям. Даже странно, что он не услышал их.
Они кричат на чужом языке, Генка не понимает его.
Их не так уж и много.
Они стоят кругом и кричат. Генка подходит ближе и заглядывает за спины. Ему любопытно, что там.
В кругу, сжав голову руками, сидит человек. Он раскачивается из стороны в сторону, а люди вокруг ругают его на своем языке.
Генке знакома такая поза.
— Не кричите, — говорит он, слова карканьем вылетают из горла.
Люди шарахаются от него, вскидывают винтовки, человек на земле поднимает голову и смотрит на него. У человека широко раскрыты глаза и дрожат губы. Он молод, младше, чем новобранцы из Генкиного отряда. Больше похож на эспадовца, получившего звание, чем на душмана.
— Не кричите на него, — говорит Генка. — Что вы, не видите, он же в шоке. Столько народа поубивали, — про себя повторяет он, — а теперь на мальчишку набросились. Конечно же, ему страшно.
Кто-то толкает Генку в грудь, и он отлетает к камню, ударяется спиной и замолкает.
Еще кто-то хватает мальчишку за шиворот и толкает к Генке.
— Убей! — понимает Генка чужие слова.
Это он понимает.
Мальчишке вручают винтовку и снова кричат:
— Убей!
— Что вы делаете, — говорит Генка, — это же ребенок.
Но его никто не слушает. Мальчишка глотает слезы и с силой дергает затвор.
Генка перехватывает нож и думает о том, что успеет метнуть до выстрела.
Но нож — это благородное холодное оружие. А Генка — не воюет с детьми.





Название: Плохо без тебя
Автор: fandom Krapivin 2013
Бета: fandom Krapivin 2013
Размер: драббл, 773 слова
Произведение: «Бронзовый мальчик»
Пейринг: Кинтель/Салазкин
Категория: слэш
Жанр: ПВП
Рейтинг: NC-17
Примечание: постканон, можно читать как сиквел к мини «Свет в окошке»
Для голосования: #. fandom Krapivin 2013 - работа "Плохо без тебя"

— Мне плохо без тебя, — с трудом сказал Кинтель.
Салазкин все так же молча стоял, перегораживая проем двери, и не впускал его.
— Санки, — попросил Кинтель.
У Салазкина были сухие глаза и сухой голос. Он ломался, как тонкий выгоревший стебель.
— Я не смогу так, — сказал Салазкин. — С тобой и без тебя. Мне тоже плохо. Но ты мне нужен по-другому. Поэтому уходи.
Был шанс уйти и не возвращаться. Постараться забыть все как дурной сон. Оставить в памяти лишь детство и продолжать жить воспоминаниями, смотреть назад.
И никогда — вперед.
— Мне плохо без тебя, — повторил Кинтель. — Я без тебя не могу.
Лицо Салазкина на мгновение озарила надежда, он дрогнул, но тут же взял себя в руки, посмотрел на Кинтеля прощально и, похоже, приняв решение, начал закрывать дверь.
Кинтель подался вперед, ногой придержал дверь, оказался близко-близко к Салазкину и яростно зашептал:
— Не смей! Не смей решать за меня! Я не трус, понял? Мне плохо без тебя, Санки. Что ты хочешь от меня?
Салазкин не улыбнулся даже, а ухмыльнулся — чужой улыбкой, злой и решительной, неумело скрывая за ней свою беспомощность:
— Хочу любить! И чтобы ты любил меня! Не как друг!
Кинтель с силой надавил на дверь, Салазкин отшатнулся, и Кинтель шагнул в квартиру.

Салазкин не верил до последнего. Кинтель стаскивал с него майку, расстегивал ремень на джинсах, путался в молнии, раздевал, загнав стеснение подальше. А Салазкин все это время стоял, вцепившись Кинтелю в плечи, послушно поднимал руки, чтобы выбраться из майки, перешагивал через упавшие джинсы.
Дверь на лестничную площадку громко захлопнулась от сквозняка, Кинтель толкнул Салазкина к стене, один лишь раз нерешительно посмотрел ему в глаза, не спрашивая, а больше удивляясь, и поцеловал.
Салазкин цеплялся руками за гладкую стену позади себя. Вытягивался в струнку, чтобы не потерять Кинтелевы губы, мелко-мелко дрожал от волнения. Ему казалось, что вот сейчас Кинтель отодвинется, вытрет губы тыльной стороной ладони и уйдет.
Но Кинтель не уходил, наоборот, прижимался все ближе.

Кинтелю казалось, что Салазкин всеми силами вжимается в стену, чтобы отодвинуться от него и его напора. И в то же время он тянулся губами к его губам, как умирающий от жажды.
Нежность поднялась из глубины души и проникла даже в кончики пальцев. Кинтель погладил Салазкина по виску. Тот дернулся так, что чуть было не разбил затылок о стену, Кинтель придержал его, притянул голову к себе и вместо поцелуя просто обнял.
Салазкин шумно дышал ему в самое ухо, Кинтель крепко держал его, проникаясь дрожью до самого сердца, а потом глубоко вздохнул, как перед прыжком, и пальцами дотронулся до обнаженного плеча.
Салазкин был весь напряжен, плечи твердели под руками Кинтеля, грудь вздымалась быстро, как после бега. И Салазкин все еще отодвигался. Как будто прикосновения Кинтеля жгли его.
Но Кинтель уже решился и отступать был не намерен. Тем более, что, несмотря на дрожь и каменный страх, Салазкин отвечал на поцелуи, а затем доверчиво уронил голову на плечо Кинтелю.
Руки Кинтеля медленно опустились ему на талию, Салазкин опять дернулся, но уже просто от неожиданности, поднял голову и посмотрел на Кинтеля.
Одно мгновение они стояли друг против друга, близко-близко, и смотрели глаза в глаза, задавая один и тот же вопрос и получая на него один и тот же ответ.
Мягко и неторопливо Кинтель опустил руку ниже, погладил голое бедро Салазкина и задержался, не отводя взгляд. Салазкин помедлил, а потом прикрыл глаза рукой и отвернулся. Дышал он часто и стремительно заливался краской.
Кинтель, не опуская руки, повел ее вверх.
Он касался Салазкина нежно, и сам Салазкин был нежный, гладкокожий, теплый. Все это время он не давал ни единого повода подумать о том, что находится на грани. Кинтель и не знал — пока не дотронулся, не сомкнул ладонь вокруг его напряженного члена. Салазкин замер, выгнулся и кончил — быстро, как мальчишка. Рука Кинтеля оказалась залита его спермой, и что с этим делать, Кинтель не знал.
Салазкин понял его заминку очень быстро, повернулся, красный от смущения, попытался оттолкнуть Кинтеля, забормотал что-то о салфетках, очень спешное, очень жалкое. Неправильное.
Кинтель заткнул ему рот поцелуем. Салазкин трепыхнулся и затих, обнял за шею. Кинтель забыл про испачканные руки, притянул Салазкина к себе, целовал его нежно и чувствовал соль на его губах, и на щеках, и на лбу, и на висках.
Салазкин плакал молча.
А может быть, это плакал Кинтель.
Что-то закончилось между ними. Оборвалось. Не звенело больше радостной беззаботностью, а навалилось горькой тяжестью. Дружба порвалась в клочья.
Осталось только то, что было в самом начале. Необъяснимая симпатия и привязанность. И с каждым прикосновением, с каждым движением, с каждым шорохом, словом и шагом — это нечто наполнялось новым смыслом, вырастало в слезах, в тоске и в горечи, рвало сердце, перекраивало его под себя. Чтобы в какой-то момент — не сейчас, а когда-нибудь однажды, когда путь, на который они встали, будет пройден до конца, — родилось спокойное ровное чувство. Беззаботная радость. Доверие. Любовь.





Название: Зов
Автор: fandom Krapivin 2013
Бета: fandom Krapivin 2013
Размер: драббл, 646 слов
Произведение: «Сказки о рыбаках и рыбках»
Персонажи: Илюшка Митников, Мухобой
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждение: жестокость к детям
Для голосования: #. fandom Krapivin 2013 - работа "Зов"

Каждое утро, просыпаясь, Илюшка Митников отсчитывал один день. Лето в этом году не летело, а медленно ползло.
Пока Илюшка играл с ребятами, это не очень ощущалось. Но стоило ему напороться на ухмылку Мухобоя, и время замирало.
И сам Илюшка замирал, больше всего на свете желая, чтобы его не заметили.
Но Мухобой выискивал его глазами, придирался к любой шалости ребят и наказывал — Илюшку.
Шалости случались часто. И Илюшка без сопротивления шел к Мухобою. У него тряслись колени, но он шел, изнывая от беспомощности.
— Ну что же ты, Митников, — с укоризной сказал Мухобой в самый первый раз. — Я же тебе характеристику должен давать, а ты так плохо себя ведешь. Я могу, конечно, написать все о твоем поведении, но согласятся ли тебя тогда усыновлять?
— Я исправлюсь! — воскликнул Илюшка. — Пожалуйста, Леонтий Климович!.. — и чуть не заплакал.
— Придется нам с тобой как-то решать вопрос о дисциплине, — строго сказал Мухобой, и Илюшка от облегчения часто-часто закивал головой.
Иногда Илюшке казалось, что все правильно, что он действительно провинился и Мухобой как никто другой заботится о том, чтобы Илюшка в сентябре уехал из интерната к новым родителям.
А иногда на него наплывала острая тоска.
Он шел, едва передвигая ноги, часто встречая по пути Женьку Сопливика. Перед другими ребятами Илюшке было очень стыдно, а перед Женькой — нет. Женька ничего ему не говорил, смотрел только печально, и Илюшка понимал его без слов.
«Я бы так не смог, — смотрел Женька. — Но меня никто не усыновляет. Ради этого стоит терпеть».
Илюшка терпел.
Он заходил в дом Мухобоя, расстегивал и ставил у порога сандалии, проходил в комнату, уже не дожидаясь указаний. Сам садился на табурет. Мухобой тут же оказывался рядом с ним и поспешно привязывал Илюшкины ноги к ножкам табурета — длинными белыми бинтами, крепко, не на узлы, а на бантики, чтобы потом можно было без труда развязать.
Затем Мухобой придвигал к нему легкий пластиковый стол, а Илюшка, вдохнув, медленно укладывал на него руки ладонями вверх. На Мухобоя он не смотрел. С самого первого раза, когда удивился, взглянул и натолкнулся на перекошенное от предвкушения лицо. Именно тогда Илюшку захлестнул ужас, и именно с тех пор он смотрел на свои руки и ждал, что Мухобой не удержится и ударит не хлопалкой, а чем-нибудь острым. Потому что то, с какой силой он замахивался, говорило Илюшке одно: ему мало. Мало красных пятен и судорожных Илюшкиных вздохов. Мухобой радовался бы большему. Пронзительному крику, например. Или ладоням, по которым хлестнет острое лезвие и оставит не порез даже, а длинную глубокую рану.
Если хлынет кровь, Илюшка испугается и будет кричать без перерыва, дергать привязанными ногами и пытаться убрать руки.
Сейчас Илюшка не кричал, только лишь смаргивал слезы с ресниц и прятал лицо, низко опустив голову.
Когда закончит Мухобой, он не знал. На каждый удар он хотел отдернуть руки, но вовремя напоминал себе: «Мама и папа». И повторял, глотая слезы: «Мама и папа».
Чем дольше длилось лето, тем дольше Мухобой зверствовал. Илюшка старался не смотреть на него, но воспоминание об удовольствии, с которым на его руки опускалась хлопалка, саднило.
«Почему меня?» — думал он иногда.
Тоска душила, и не было от нее спасения.
И однажды Илюшка понял, что больше не сможет. Не дождется сентября. Убежит от ужаса, который вселял в него Мухобой. Убежит куда угодно. Только бы больше не чувствовать. Не понимать.
И когда безнадежность окончательно вселилась в его сердце, когда даже на хлопалку он посмотрел равнодушно и внимательно разглядел оставшиеся от нее красные следы на ладонях, именно тогда распахнулась дверь, и в дом влетел Валентин. Он был большой и сильный, он свалил Мухобоя ударом кулака и даже обезоружил, когда тот выхватил револьвер.
Потом он развязал Илюшку и увел в лагерь.
«Я ведь не звал его», — думал Илюшка, засыпая.
Не звал на помощь, потому что знал, что ее не будет.
А Валентин пришел сам, просто так.
Это было так справедливо, что Илюшка заплакал.
Он накрылся одеялом с головой и давился рыданиями, пока не заснул.
Во сне он был взрослым, большим и сильным. И смело шел на помощь. Сам.




Название: Доверие
Автор: fandom Krapivin 2013
Бета: fandom Krapivin 2013
Размер: драббл, 992 слова
Произведение: «Застава на Якорном Поле»
Пейринг: Кантор/Янц
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждение: демагогия, подмена понятий
Для голосования: #. fandom Krapivin 2013 - работа "Доверие"

Новенькие всегда боятся — это вечный закон. Все педагоги и наставники о нём знают. Не только ученики, даже новые воспитатели и учителя первое время вздрагивают от каждого шороха, но стараются не подавать виду. Напрасно: дети чувствуют их настроение. Некоторых наставников после первого урока или дежурства Кантору приходится отпаивать успокоительным, кого-то, хоть и редко, провожать в больничное крыло на сеанс гипномассажа и чистки подсознания. Не все срываются в первый день, есть такие, у кого срывов не бывает вообще. Они спокойны и суровы, как древние рыцари, жизнь со своими проблемами течёт мимо них, не задевая... В командорской общине такие на вес золота, и потому в лицей попадают крайне редко. Обычно приходят совсем другие. После курсов детской психологии и управления сознанием они уверены, что справятся со всем. И почти все ошибаются.
Вот и этот, совсем мальчишка, не намного старше выпускников лицея. Идеальная биография: мать работает в школе штатным психологом, отец неизвестен, школьные оценки выше среднего уровня, психологическая устойчивость... Это можно смело пропускать. Теория теорией, а практика иногда всё переворачивает вверх ногами. Очень старателен, в меру симпатичен, дети наверняка считают его не особо умным, но маленьким гениям свойственно высокомерие. Оно даже полезно для наставников: недооценка противника часто играет злую шутку... Конечно, дети не противники сотрудникам лицея. Противники, даже враги, общие для всей командорской общины, — безответственность и чрезмерное увлечение эмоциями. Только убрав всё лишнее в душах детей будущего, можно построить новый прекрасный мир...
Этот новенький наверняка всё поймёт правильно. Кантор гордится тем, что к каждому новому сотруднику находит личный подход. А они уже работают с лицеистами, один Кантор не может нести на себе всю ношу... Но часть его работы — в каждом слове и жесте каждого дежурного воспитателя. С этим новеньким, Янцем, проработавшем в лицее десять дней, Кантору всё ясно в общих чертах, но полная ясность лучше. Надо поработать с ним лично... Да и зачем откладывать?
— Добрый вечер, господин Янц, — Кантор добродушно улыбается, поправляет очки. — Очень устали?
— Нет, господин... Кантор, — Янц немного сбивается, опускает глаза, не знает, куда деть руки, но хоть запомнил, что в лицее обращение только по имени, без званий. Хороший мальчик. Его стоит немного поощрить.
— Вы знаете, где мой кабинет, не так ли? — можно снять очки, посмотреть прямо в глаза, прикоснуться рукой к плечу — это вызывает доверие, и мальчик отзывается, как хорошо натянутая струна: улыбается шире некуда, будто орден получил. Ничего, твои ордена впереди, но и ближайшее будущее тебя порадует. Тот радостно кивает, будто услышал эту мысль, приглаживает волосы.
— Зайдите, пожалуйста, ко мне после отбоя. Вы ведь сегодня не дежурите ночью? — конечно, не дежурит, график ночных дежурств на ближайшую декаду Кантор помнит наизусть, но такие вопросы нравятся подчинённым. Они напоминают, что начальники тоже люди и тоже могут что-то забыть.
— Да, разумеется, господин Кантор! — радость в голосе Янца переливается через край.
— Так я вас жду, — ещё раз улыбнуться, надеть очки и пойти дальше по коридору, не быстро и не медленно, походкой немного усталого, немолодого, но ещё выносливого человека.

Янц пунктуален — стучится в дверь сразу после сигнала отбоя. Коридоры, лестницы и комнаты лицеистов по этому сигналу погружаются в голубоватый полумрак, а в кабинете Кантора полумрак уютный, с бледно-жёлтым пятном от абажура настольной лампы, тени в углах, блеск переплётов на книжных полках. В кабинете ничего лишнего — письменный стол, диван для посетителей, книги, шкафы с личными делами сотрудников и воспитанников... И дверь в личную комнату, где можно расслабиться после тяжёлого дня. Там широкая кушетка с массажной поверхностью, светлый плафон над ней, маленький бар, встроенный в кресло, и раздвижная дверь в ванную-бассейн. Но не всё сразу.
— Проходите, молодой человек, — Кантор подхватывает Янца под руку, проводит мимо дивана в свою комнату, усаживает в кресло. — Хотите вина или предпочитаете что-нибудь покрепче?
— Простите, господин Кантор, я не пью, — смущается, смотрит в пол. — Может, воды... В горле пересохло, — пытается оправдываться, внутренне трепещет, будто вызвали на ковёр, а не на личную беседу.
— Неужели вы меня боитесь, господин Янц? — обиженно улыбаясь, спрашивает Кантор, протягивая ему стакан с лимонадом. Пальцы, конечно, соприкасаются, и у мальчика они совсем холодные. Лимонад он выпивает залпом, неловко благодарит и затравленно оглядывается. Что же с тобой такого страшного было в прошлом, мысленно спрашивает Кантор, забирая из дрожащей руки стакан. Он опускается на колени перед креслом, чтобы не смотреть на мальчика сверху вниз, и это помогает: в испуганных глазах появляется доверие.
— Вы извините, я... Целый день на ногах, а сейчас просто глаза слипаются, — он уже почти зевает, опуская голову на спинку кресла. Ничего, в лимонаде немного лёгкого стимулятора, он подействует через полминуты, а остальное сделает опыт расслабления.
— Как вы устали, мой мальчик, — Кантор начинает массировать ему виски, проводит пальцами по волосам, разминает затылок, Янц почти мурлычет от удовольствия, с закрытыми глазами он выглядит ещё моложе.
— Если целый день на ногах, больше всего устаёт шея, — уверенно говорит Кантор, — я расстегну вам рубашку, вы не против? Вам нужно полностью расслабиться, и помассировать плечи... И спину... Любите водный массаж?
— Не знаю, — отвечает Янц шёпотом, наклоняясь вперёд, подставляя шею и плечи под его пальцы. — Это же в ванне? Я боюсь уснуть...
— Не бойтесь, — так же тихо говорит Кантор. — Я буду с вами. Ванна большая, мы прекрасно поместимся в ней вдвоём. И не стесняйтесь — я такой же сотрудник, как и вы, только у меня больше опыта.

Горячая вода снимает усталость, Янц подставляется под струйки воды и уверенные руки наставника, выгибает спину, вздрагивает от поцелуев в лопатки и ниже, по линии позвоночника. Тихо стонет, когда Кантор массирует ему пальцы ног, лодыжки, позволяет вытереть себя полотенцем, уложить на кушетку. Это уже полное расслабление: убавленный свет плафона, массажное масло, крепкие пальцы, которые сразу везде и так легко проникают внутрь, что мальчик даже не вздрагивает. По тихой просьбе поворачивается на бок, сгибает ноги, прижимается спиной к груди, что-то шепчет.
— Почему это так хорошо? — ловит его руку, прижимает к своей груди. — Я никогда раньше...
— Потому что это правильно, — Кантор легко находит нужную позу, чтобы не причинить мальчику лишней боли, и он только замирает в его объятиях и вскрикивает, когда чувствует его в себе, не пытается вырваться и позволяет войти полностью, разделить себя с ним, старшим и опытным.
— Это всем нужно, мой мальчик, — настоящая близость, доверие...
— Да, — еле слышный шёпот, — я всегда... буду верить вам...

fandom Krapivin 2013: level 2. Бонус (18 шт)

19.08.2013 в 23:35

Пишет  fandom Krapivin 2013:

fandom Krapivin 2013: level 2. Бонус (18 шт)

Название: Мой любимый сказочник
Автор: fandom Krapivin 2013
Форма: излавки
Количество: 1 шт.




Название: Якоря
Автор: fandom Krapivin 2013
Форма: излавки
Количество: 5 шт.












Название: Море
Автор: fandom Krapivin 2013
Форма: излавки
Количество: 4 шт.










Название: Мои герои
Автор: fandom Krapivin 2013
Форма: излавки
Количество: 3 шт.








Название: Лето с Крапивиным
Автор: fandom Krapivin 2013
Форма: баннеры
Количество: 5 штук

код

<a href="http://fk-2o13.diary.ru/?tag=4894009" target=_blank><img src="http://www.picshare.ru/uploads/130819/TUHjK4KbdR.png">

код

<a href="http://fk-2o13.diary.ru/?tag=4894009" target=_blank><img src="http://www.picshare.ru/uploads/130819/3ZSWY34nbQ.png">

код

<a href="http://fk-2o13.diary.ru/?tag=4894009" target=_blank><img src="http://www.picshare.ru/uploads/130819/0QOGqeYWy6.png">

код

<a href="http://fk-2o13.diary.ru/?tag=4894009" target=_blank><img src="http://www.picshare.ru/uploads/130819/5BfBV6UMwZ.png">

код

<a href="http://fk-2o13.diary.ru/?tag=4894009" target=_blank><img src="http://www.picshare.ru/uploads/130819/k5P10VCYSE.png">

запись создана: 20.08.2013 в 01:08

@темы: Крапивин, Тесты, флешмобы..., Фандомная битва, Интернет, Анонсы

Comments

[Трансцендентальная птица Ру]

щас заплАчу..

[nemv]

Трансцендентальная птица Ру, почему?

[Дядюшка Эдь]

а кровать уже горела, когда ты в нее ложилась)))))

[nemv]

Дядюшка Эдь, да! Уже горела! ФБ к тому моменту уже началась!